Кто такой Лаврентьев Михаил Алексеевич, чем известен, в какие годы жил и чего смог достичь? В научном мире сразу бы рассказали о том, что он - выдающийся математик и механик, который посвятил этому всю жизнь, а также создал много трудов, занимался преподаванием и общественной деятельностью и гордился тем, что жил в России.
В 1900 году в Казани родился знаменитый на весь мир математик Михаил Лаврентьев. Его отец был преподавателем математики в техническом учебном заведении. Затем Алексей Лаврентьев стал профессором механики в Казанском университете, а далее в Московском государственном университете.
Среднее образование юный Михаил получил в Казанском училище, поступил в государственный университет в 1918 году, а спустя два года перевелся в Московский - на физико-математический факультет, который окончил в 1922 году. После окончания решил продолжить образование и остался в аспирантуре на три года. Образование завершил защитой диссертации и получением ученой степени кандидата физико-математических наук. После этого полгода находился в командировке во Франции и совершенствовал свои знания, обмениваясь опытом с иностранными коллегами (Данжуа, Адамар, Монтель и другие).
С 1948 года по 1951-й, после того как Лаврентьев Михаил Алексеевич вернулся в Москву из Киева, стал заведующим кафедры физико-технического факультета в МГУ. Позже поняли, что этот факультет вырос до самостоятельного института, куда немало сил вложил ученый и даже открыл в нем специализацию по изучению взрывов.
Большой вклад математик Лаврентьев внес и в развитие электронно-вычислительных машин. В 1948 году в Институте точной механики и вычислительной техники за короткие сроки были созданы первые образцы ЭВМ под руководством Лаврентьева.
Отдельно стоит отметить научную деятельность академика в Новосибирске, где благодаря ему и под его началом было создано Сибирское отделение АН, которое он возглавлял почти 20 лет, начиная с 1957-го и по 1975 год. Чуть позднее была открыта школа математики и механики, куда приглашали работать выдающихся ученых, среди которых были С. К. Годунов, И. Н. Векуа, М. М. Лаврентьев, С. Т. Васьков и другие.
Умер в 1980 году, был похоронен в Новосибирске на Южном кладбище.
Лаврентьев Михаил Алексеевич: семья
Михаил Лаврентьев прожил 79 лет, в 1928 году женился на Данчаковой Вере Евгеньевне, которая была биологом, и вместе они прожили долгие годы, пока в 1980 году не скончался математик-ученый. В их семье родилось двое детей: сын Михаил, который стал ученым-математиком, и дочь Вера, о которой практически ничего не известно.
Преподавание
В достаточно юном возрасте будущий ученый Лаврентьев Михаил Алексеевич начал карьеру преподавателя. Еще обучаясь в университете, преподавал в Московском техническом училище.
В 1927 году, когда Михаил вернулся из командировки, стал преподавать в МГУ, читая лекции по теории конформных отображений.
С 1929 года стал заведовать кафедрой в Химико-технологическом институте, а в 1931 году стал профессором МГУ, не защитив при этом диссертацию. Ученую степень получил на основе выпущенных научных работ, а чуть позднее ему была присвоена степень доктора технических наук, а затем и доктора физико-математических наук. В 1933 году стал заведующим кафедры в МГУ, проработав там до 1938 года.
Благодаря ему образовался Физико-технический институт, который раньше был просто факультетом в МГУ. Институт готовил высококвалифицированных специалистов для отраслей науки и техники, которые стремительно развивались. Принцип работы этого института перенесли на работу Новосибирского государственного университета, где главной задачей было создать мощный кадровый потенциал, который будет обучать будущих специалистов.
Академия наук УССР
В 1939 году Михаил Алексеевич Лаврентьев по приглашению директора Богомольцева переехал в Киев и был назначен директором Института математики, параллельно преподавал на физико-математическом факультете в Государственном университете. Его работа прерывалась на время войны, когда он был эвакуирован в Уфу, где продолжал свою деятельность.
В 1945 году вернулся в Киев и продолжил свою работу до 1948 года, пока снова не переехал в Москву.
Во время Великой Отечественной войны
Несмотря на то что Лаврентьев Михаил Алексеевич находился в тылу, а не воевал на фронте, он смог помочь своей научной деятельностью победить в войне, пытаясь создать новое оружие. Его задача как математика и механика была связана с военно-инженерным делом, главным образом с проблемами оборонного характера.
Теория взрывов
Большой заслугой Лаврентьева во время войны в 1940-х годах была разработка бомб весом в 1,5 кг с большой взрывной волной. Так штурмовик мог брать на борт до 600 кг бомб и несколькими бомбами прожигать танки насквозь, что помогало быстрее уничтожать врага и определило переломный момент на Орловско-Курской дуге.
Суть теории взрывов заключалась в том, что необходимо было теоретически обосновать усиление локального действие заряда на какую-либо преграду, если в нем была выемка. Объяснить явление удалось Лаврентьеву, и он сформулировал гидродинамическую трактовку.
Основные труды
Много времени и внимания Лаврентьев уделял проблемам взрывов. Еще в 19 веке был открыт кумулятивный эффект (снаряд при специальном устройстве, соударяясь с преградой, образует высокоскоростную струю из пороховых газов и прожигает препятствие). Ученый более глубоко исследовал этот эффект и посчитал, что главное - это глубина проникновения струи в преграду, от этого взрыв будет более мощным, что показали результаты исследования. Также много внимания было уделено теории длинных волн, уравнениям смешанного типа и многому другому в области математики, физики и механики.
Для ученого было важно не просто передать свои знания следующим поколениям, но и зародить в них желание делать свои открытия, поэтому так много времени проводил со школьниками и молодежью Лаврентьев Михаил Алексеевич. Основные труды, которые были отмечены наградами, необходимо перечислить отдельно:
- В 1962 году вышел в тираж "Вариационный метод в краевых задачах".
- В 1965 году вышло издание о методах теории функций комплексного переменного.
- В 1980 году вышел сборник статей о науке и техническом прогрессе.
- Совместная работа с Келдышем "О движении под поверхностью тяжелой жидкости".
Награды и звания
Лаврентьев Михаил Алексеевич за свою жизнь получил немало наград, в том числе за свою научную деятельность и достижения в области математики и физики. В 1944 году ученый получил Орден Отечественной войны 2-степени, так как многое сделал для того, чтобы облегчить процесс завоевания вражеской территории.
В 1946 году ему была вручена за разработку метода решения нелинейных задач, в 1949 году ему вновь вручили данную премию, но уже за изучение и исследования в гидродинамике.
Он стал почетным гражданином Новосибирска, так как основал Академгородок, и заслужил высшую награду Франции. Пять раз Михаилу Алексеевичу присуждали орден Ленина и четыре ордена Трудового Красного Знамени, один раз вручили премию Ленина, а также медаль им. Ломоносова за достижения в математике и механике, что является высшей наградой Российской Академии Наук и присуждается ежегодно с 1959 года.
Общественная деятельность и влияние на среднее образование
Михаил Алексеевич Лаврентьев всегда старался сотрудничать с другими иностранными специалистами, расширяя и укрепляя международные отношения. Не раз организовывал симпозиумы, был представителем делегации СССР на различных собраниях и форумах. А его авторитет в международном научном мире подтверждается тем, что он восемь лет руководил Международным математическим союзом.
Благодаря своим трудам, ученым степеням и заслугам Лаврентьев Михаил Алексеевич смог поспособствовать развитию среднего образования, и во многих школах, в том числе и в Новосибирске, стали проводить олимпиады и создавались летние школы для будущих математиков и программистов. При НГУ была организована первая специализированная школа физико-математического направления.
Память
Математик Михаил Алексеевич Лаврентьев был удостоен нескольких наград высшего значения, кроме этого, в его честь были названы улицы в Долгопрудном и в Казани, проспект и Институт гидродинамики, школа при Государственном университете в Новосибирске. А также научно-исследовательское судно и горные пики на Памире и Алтае.
В память об академике была установлена мемориальная доска на здании института, а также открыт памятник в Академгородке в Новосибирске. Он был создан скульптором Парамоновым, изготовлен из бронзы и установлен в 1988 году, хотя власти города и посчитали выбранный вариант непрофессиональным и отказались подписывать разрешение на установление. Но памятник все же был изготовлен и установлен, а городским властям пришлось с этим смириться.
В заключение
Михаил Лаврентьев был выдающимся ученым-математиком, который с юных лет проявил любовь к точным наукам, в том числе к механике, физике и математике. Уже в 25 лет он получил премию за работы в области математики, а в 27 лет его статья была опубликована во французских журналах Академии наук, где он стажировался полгода.
В 28 лет выступал в составе советской делегации на Международном математическом конгрессе, а в 29 стал заведовать кафедрой математики.
Всю жизнь посвятил изучению наук, и его ученики стали известными учеными во всем мире. Написал более 500 трудов, и во многом они определили на несколько десятков лет ход развития мировой науки в таких обалстях, как математика и механика. Но он не останавливался только на этих науках, пытался понять природные явления, исследуя большие морские волны (цунами), причины возникновения пожаров, искал способы предотвращения загрязнения рек.
Кто-то считал, что в свое время ученого Лаврентьева в наказание за какие-то провинности сослали в Новосибирск с целью развития данного региона. Но ни документально, ни в воспоминаниях знакомых не было никаких подобных указов. Без государственной поддержки и огромного желания развивать восточный регион не было бы такого размаха и темпа строительства научных городков, которые и сегодня остаются одними из главных центров науки.
Михаи́л Алексе́евич Лавре́нтьев (6 (19 ноября) 1900 года , Казань , Российская империя - 15 октября 1980 года , Москва , РСФСР , СССР) - советский математик и механик , основатель Сибирского отделения АН СССР (СО АН СССР) и Новосибирского Академгородка , академик АН УССР (), академик АН СССР () и вице-президент (1957-1976) АН СССР . Кандидат в члены ЦК КПСС (1961-1976). Герой Социалистического Труда.
Биография
Родился в семье преподавателя математики технического учебного заведения, позже профессора механики сначала Казанского, затем Московского университета, Алексея Лаврентьевича Лаврентьева (1876-1953). Мама - Анисия Михайловна (1876-1953).
В 1910-1911 годах вместе с отцом находился в Гёттингене (Германия), где начал посещать среднюю школу. Среднее образование закончил в Казанском коммерческом училище, в 1918 году поступил в Казанский университет , а в 1921 году перевёлся на физико-математический факультет Московского университета , который окончил в 1922 году . Был оставлен в аспирантуре: в - - аспирант Н. Н. Лузина . В 1927 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата физико-математических наук и был командирован на полгода во Францию для научного совершенствования.
По возвращении в Москву в конце 1927 года избран приват-доцентом МГУ и членом Московского математического общества . Начал читать в МГУ курс по теории конформных отображений (преобразований пространства, сохраняющих величину углов).
В Киеве продолжал свои исследования в области теории функций , которые привели к созданию новой главы теории функций - теории квазиконформных отображений с её приложениями к газовой динамике и к другим разделам механики сплошных сред . В данной области он создал на Украине школу своих учеников - математиков и механиков Киева .
Лаврентьев и его ученики много внимания уделяли также изучению устойчивости движения твёрдых тел с жидким наполнением с приложением к задачам артиллерии .
На посту вице-президента АН УССР внёс значительный вклад в восстановление научной работы институтов АН УССР после Великой Отечественной войны. Будучи депутатом Верховного Совета УССР, он беспокоился о восстановлении Донбасса, об улучшении работы научных учреждений Украины .
Вошёл в Первоначальный состав Национального комитета СССР по теоретической и прикладной механике ().
Один из главных организаторов Сибирского отделения Российской академии наук (в то время Академии наук СССР). 18 мая 1957 года было принято решение о создании Сибирского отделения АН СССР , и его председателем стал М. А. Лаврентьев. Он возглавлял его до 25 ноября 1975 года . С 1960 года читал лекции в Новосибирском государственном университете .
Семья
Память
В честь М. А. Лаврентьева названы:
- Улица Академика Лаврентьева в Долгопрудном (Московская область) и улица в Казани ;
- Проспект Академика Лаврентьева в Новосибирске , где установлен его бронзовый бюст;
- Физико-математическая школа при НГУ , аудитория НГУ и лицей № 130 ;
- Научно-исследовательское судно «Академик Лаврентьев»;
- Горные пики на Памире и Алтае .
На здании Института гидродинамики в честь М. А. Лаврентьева установлена мемориальная доска. Международным центром по малым планетам присвоено название Лаврентина планете № 7322 (в честь академиков Михаила Алексеевича и Михаила Михайловича Лаврентьевых).
Научные интересы
Академик Михаил Алексеевич Лаврентьев - один из крупнейших специалистов в области теории функций комплексного переменного , вариационного анализа и математической физики . Он был не только учёным с мировым именем, но и выдающимся организатором науки, педагогом и воспитателем молодёжи .
Им были получены блестящие результаты в математике и механике, многое сделано для развития советского самолётостроения . Он участвовал в работах по созданию отечественного атомного оружия, основал школу по народнохозяйственному использованию взрыва, стоял у истоков разработки первых советских ЭВМ , участвовал в организации - вуза нового типа. Но главное дело жизни М. А. Лаврентьева - создание нового научного центра на востоке страны . Эта идея, выдвинутая им вместе с академиками С. Л. Соболевым и С. А. Христиановичем , получила широкую поддержку учёных и правительства страны.
Основные труды
Звания и награды
- Герой Социалистического Труда (29.04.1967) - за выдающиеся заслуги в развитии науки и организации Сибирского отделения АН СССР
- 5 орденов Ленина (19.09.1953; 01.06.1956; 16.11.1960; 29.04.1967; 17.09.1975)
- орден Октябрьской Революции (18.11.1970)
- Орден Отечественной войны 2-й степени (01.10.1944)
- 4 ордена Трудового Красного Знамени (10.06.1945; 23.01.1948; 04.01.1954; 20.04.1956)
- орден Почётного легиона степени Командор - - высшая награда Франции
- Ленинская премия (1958) - за работы по созданию артиллерийского атомного заряда
- (1946) - за разработку вариационно-геометрического метода решения нелинейных задач в теории дифференциальных уравнений с частными производными, имеющего важное значение для гидромеханики и аэромеханики, изложенного в статьях: «О некоторых свойствах однолистных функций с приложениями к теории струй», «К теории квази-конформных отображений», «О некоторых приближённых формулах в задаче Дирихле», «К теории длинных волн» (1938-1943)
- Сталинская премия первой степени (1949) - за теоретические исследования в области гидродинамики (1948)
- Большая золотая медаль имени М. В. Ломоносова - - за выдающиеся достижения в области математики и механики
- Почётный гражданин города Новосибирска
Членство в научных сообществах
- С 1957 года действительный член АН ЧССР
- C 1966 года почётный член АН НРБ
- C 1969 года член-корреспондент Германской АН в Берлине
- C 1971 года иностранный член Парижской АН
- В -1970 годах вице-президент Международного математического союза
Библиография
- Лаврентьев М. А., Шабат Б. В. Методы теории функций комплексного переменного. - Издание 3-е. - М .: Наука , .
- Лаврентьев М. А., Шабат Б. В. Методы теории функций комплексного переменного. - Издание 4-е. - М .: Наука , .
- Лаврентьев М. А., Шабат Б. В. Методы теории функций комплексного переменного. - Издание 5-е, исправленное. - М .: Наука , . - 688 с.
- Лаврентьев М. А., Шабат Б. В. Проблемы гидродинамики и их математические модели. - М .: Наука , . - 416 с.
- Lavrent"ev M. A. Variational Methods for Boundary Value Problems: for Systems of Elliptic Equations. - Reprint. - USA: Dover Publications, . - 160 p. - ISBN 0486450783 , 978-0486450780.
- Лаврентьев М. А. Наука. Технический прогресс. Кадры: Сб. статей и выступлений. 1957-1979 гг. / Ред. Г. И. Марчук; сост. Н. А. Притвиц. Новосибирск: Наука, 1980. 88 c.
- Лаврентьев М. А. …Прирастать будет Сибирью / Сиб. отд-ние АН СССР; лит. запись Н. А. Притвиц. 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 1982. 175 с. (Эврика)
См. также
Напишите отзыв о статье "Лаврентьев, Михаил Алексеевич"
Примечания
- на официальном сайте РАН
- в энциклопедии Кругосвет
- на сайте СО РАН
- на сайте «Всё о Московском университете»
Отрывок, характеризующий Лаврентьев, Михаил Алексеевич
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l"Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь. – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов, – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ, молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C"est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим, с приехавшим из за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Сибириада академика Лаврентьева
Лаврентьев Михаил Алексеевич (1900-1980)
математик и механик, основатель Сибирского отделения АН СССР (СО АН СССР) и Новосибирского Академгородка, академик (с 1946) и вице-президент (1957-1975) АН СССР.
Печатается по книге:
«Созидатели» : очерки о людях, вписавших свое имя в историю Новосибирска. Т. I . С. 257-267.
Составитель Н. А. Александров; Редактор Е. А. Городецкий.
Новосибирск: Клуб меценатов, 2003. – Т.1. - 512 с.; Т.2. - 496 с.
Каким был этот человек, которому, несмотря на болезненную революцию, две очень жестокие и разрушительные войны, а также другие опасности, удались свершения, которые можно было бы сравнить со свершениями Петра Великого?
Ж. Лерэ. Известия Французской Академии наук. Февраль, 1983 г.
Михаил Алексеевич Лаврентьев – наше, сибирское достояние, хотя никакие региональные рамки в этом случае неуместны. Выдающийся математик и механик, блестящий организатор науки и образования, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и двух Государственных премий, золотой медали им. Ломоносова, член восьми зарубежных Академий, вице-президент Академии наук СССР… Куда уж тут сиротской Сибири пристраиваться в свойственники…
Но он сам присоединил Сибирь к собственной судьбе. Славно – и нерасторжимо. Восемнадцать лет, с 1957 по 1975, Михаил Алексеевич Лаврентьев возглавлял Сибирское отделение Академии наук СССР. Замысел, воплощение, успех сибирского академического проекта неотделимы от имени Лаврентьева.
В лета весьма преклонные взялся он за дело исторического смысла и масштаба. И блестяще осуществил по-юношески дерзкое и романтическое предприятие.
Год его рождения – 1900-й. Год рождения СО АН СССР – 1957-й.
Возможно ли было бы второе рождение без первого? Прошлое не имеет вариантов. И теперь уж навсегда Сибирь обязана Лаврентьеву беспримерной академизацией. А Новосибирск – мировой, без преувеличения, известностью в научном сообществе. Постижение Личности в академической истории с сибирской географией не оставляет сомнений: время безошибочно выбрало лидера для беспрецедентного деяния.
Или он беспроигрышно выбрал время для осуществления вполне идеалистического проекта?
Чем больше я размышлял и рассуждал с коллегами о Сибири, тем заманчивей представлялась идея именно там создать высокую концентрацию научных сил… В Сибири их к этому времени было негусто. Достаточно сказать, что к востоку от Урала, где создавалось около 10% промышленной продукции страны, находилось едва ли 1-2% научного потенциала. В то же время было ясно, что создание научной базы на востоке страны не может быть решено только путем эволюционного развития филиалов Академии – необходимо перевести туда крупные, хорошо зарекомендовавшие себя научные коллективы из Москвы и Ленинграда.
Идея явилась не вдруг, не озарением – она вызревала в головах людей, способных не только хорошо думать, но и неравнодушных к судьбе своей страны.
Академик Сергей Львович Соболев лет этак тридцать тому назад живописал мне одну из начальных стадий зарождения идеи:
1956 год. Трое молодых в кавычках людей, одному из которых 56 лет, а двум другим – по 48, в дачном поселке Мозжинка встречаются на дачах то у одного, то у другого и говорят о том, как надо бы поднимать научный и технический потенциал Родины. Что необходимо сделать, чтобы превратить ее после окончания войны – а уже пошло второе мирное десятилетие – в могучую державу, которая будет расти-расцветать достойно ее возможностям. Путь к этому процветанию мы видели в том, чтобы по всей нашей необъятной Родине расположились мощные научные центры, чтобы научные институты приблизились к местной промышленности, к местным ресурсам. Нам казалось, что именно мы должны заняться этим делом. Чувствовали мы себя удивительно молодо, хотя считали себя людьми довольно зрелыми, и на самом деле какой-то опыт у всех был. (Эти трое были академики: Михаил Алексеевич Лаврентьев, Сергей Алексеевич Христианович и ваш покорный слуга). Решили мы обратиться в правительство…
Математик Соболев стал академиком в тридцать один год. Почти за двадцать лет до переезда в Сибирь. Автор фундаментальных работ по теории дифференциальных уравнений, теории упругости, теории нелинейных уравнений с частными производными, функциональному анализу и вычислительной математике. Автор результатов, которые называют классическими.
Механик Христианович избран действительным членом Академии в тридцать пять. Известность ему принесли теоретические исследования и прикладные задачи в механике жидкостей и газов, в гидравлике, в аэродинамике. Методы его решений и расчетов вошли в учебники.
Математик и механик Лаврентьев покорил академический Олимп не так рано – в сорок шесть. Вероятно, по причине очень широкого круга научных интересов. Дифференциальные уравнения. Теория функций и вариационных исчислений. Теория нелинейных волн. Явления кумуляции… Чистый математик никогда не отмахивался от инженерных задач, наоборот – считал, что именно они подстегивают теоретическую мысль. И доказывал это собственной успешностью. Степени доктора технических наук и годом позже – физико-математических – присвоены ему без защиты диссертаций. За выполненные исследования и решенные задачи.
Блестящие мозги. Безупречные репутации. Отменные карьеры. Каждый – создатель научной школы. У каждого – немалый опыт организаторской, административной, преподавательской работы.
И что этим звездным людям нужно в Сибири с ее печальной участью исправительницы отечественных нравов?
Их добровольный переезд в Сибирь вызывал (и вызывает) немало кривотолков: сослали… наказали… рассеяли опасное столичное скопление вольнодумцев… Туда их, подальше от Кремля, в те самые неуютные широты, что издавна охлаждают реформаторский пыл удрученных Родиной сынов. А так как на дворе послесталинская «оттепель», то не под конвоем изгоняют из столицы, а под красивым предлогом общественно значимого подвижничества…
Но нет, нет документальных подтверждений подобным толкованиям. Ни в признаниях Лаврентьева (а он писал воспоминания в конце жизни, когда и бояться ему было нечего, и угождать переоценщикам прошлого – никакой нужды) и его сподвижников. Ни в хронике рождения и становления Сибирской Академии – без государственной поддержки невозможны были бы темпы и размах строительства научных городков, не огороженных секретностью адреса, тематики, результатов. Ни в самой атмосфере первых лет творения архипелага СО АН – атмосфере праздничного подъема и неподдельного энтузиазма участников созидания новой сибирской реальности.
Свидетельств тому более чем достаточно, но скептики и циники упорствуют в своем недоверии к высокой мотивации добровольного переезда в Сибирь целой плеяды выдающихся ученых. И скепсис этот, наверное, объясним. Во-первых, ничего такого в истории не обнаруживается (война не в счет, не говоря уж о каторге и ссылке). Во-вторых…
Из воспоминаний Михаила Алексеевича Лаврентьева: (конец 1956-го).
По возвращении в Москву я зашел к А. Н. Несмеянову (тогда – президент АН СССР – З. И.) и рассказал ему о сибирских планах. Несмеянов: «Никто не поедет». Я назвал четырех, когда назвал пятого, Несмеянов сказал: «Что вы говорите, а я считал его умным человеком…
Вот и еще одна оценка будущих сибирских новоселов: если не невольники, то «дураки». Какой же умный по своей охоте помчится из столицы в провинцию, против могучего центростремительного движения?
Психологические задачки при формировании достойной команды первого набора принадлежали, по-видимому, к числу не самых легких – Лаврентьев не раз останавливается на этом моменте. Но он с этими задачками справился великолепно – собрал в «основоположники» людей ярких, талантливых, известных.
Как? Только ли призывами бескорыстно послужить благу отечества? Только ли патриотическими доводами в пользу интеллектуального покорения Сибири? Эмоциональной верой в праведность затеваемого дела?
Из воспоминаний Михаила Алексеевича Лаврентьева:
Чтобы перспективный ученый согласился уехать из Москвы в Сибирь? Многим эта затея казалась совершенно сумасбродной. Конечно, для этого требовалась определенная психологическая ломка. Но я был глубоко убежден, что найду единомышленников. Ведь в Москве накопилось много ученых, получивших прекрасные научные результаты, но не имевших условий для дальнейшего развития своих идей. В Сибири же они могли рассчитывать на большую самостоятельность, получить людей, помещения, средства – все необходимое для реализации своего потенциала.
Вот она, искомая корысть. Вырываешься из столичной тесноты и толкучки – и даешь волю фантазии, гипотезам, догадкам… (В Сибирь за волей? Такое в истории бывало, но не с ученым, а, скорее, с не очень ученым народом. И недостаток людей образованных звучит в сибирской публицистике позапрошлого века нескончаемой грустной нотой).
Лаврентьев знал, чем соблазнять себе подобных. Сам испытывал чувство неудовлетворенности, которое «росло» по мере появления новых задач, упиравшихся в ограниченные возможности. Научная мысль опережала развитие сложившихся научных центров. Многим руководителям исследовательских направлений не хватало прав, самостоятельности, условий роста для учеников.
И все это обещало Сибирское отделение, которое предстояло создавать с нуля.
Из воспоминаний Михаила Алексеевича Лаврентьева:
Мы исходили из того, что в каждом институте должен быть авторитетный научный лидер, который и определит (по крайней мере, на первые годы) лицо института. Короче, мы придерживались принципа – создавать институт «под директора», а не искать директора для задуманного (пусть даже и хорошо) института.
Мудрейший ход. Созвездие академических имен обеспечило новосибирскому Академгородку мировое внимание уже на начальных стадиях строительства.
Чтобы из фантастического прожекта стать реальным проектом, идея должна была быть материально обеспечена. То есть – иметь верховное покровительство, выйти на уровень директивы, гарантирующей необходимые ресурсы.
Лаврентьев всегда был сдержан в описании своих хождений по высочайшим кабинетам. Можно только догадываться, чего ему стоила «обработка» мозгов, деформированных всевластием. Или довольствоваться свидетельствами сподвижников. Академик Андрей Алексеевич Трофимук, например, оценивая роль Лаврентьева в создании СО АН, констатировал:
Преодолевал и сопротивление, и скепсис, и равнодушие. Все преграды были одолены благодаря его исключительной настойчивости, его вере в идею, в справедливость начатого.
Итогом этой переговорной (уговорной?) деятельности Лаврентьева и явилось постановление Совета Министров СССР, принятое 18 мая 1957 года. В нем, в частности, записано: организовать Сибирское отделение Академии наук СССР и построить для него научный городок близ города Новосибирска… Счастливая случайность или закономерная предопределенность? И то, и другое. Не обошлось без субъективных впечатлений.
За год до этого постановления, в декабре 1956-го Лаврентьев побывал в Новосибирске и Иркутске.
В Новосибирске председатель Западно-Сибирского филиала АН СССР Т. Ф. Горбачев принял меня очень дружественно, показал свой филиал и дал совет посмотреть наиболее интересные места для расположения нового Академгородка в 20-30 километрах от города – почти девственные сосновые и березовые массивы на берегу Оби и будущего Обского «моря». Из Новосибирска я проехал в Иркутск, побывал на Байкале. В отличие от Новосибирска, председатель Восточно-Сибирского филиала встретил меня неприветливо. Кроме того, и председатель филиала, и ректор университета, и местные власти считали, что строить надо только в самом городе. Таким образом, чаша весов начала склоняться в пользу Новосибирска.
(О чем жалеют дети и внуки тех неприветливых хозяев Иркутска. Вот ведь как – даже близость уникального озера не перетянула будущее на свою сторону. Хмурая настороженность встречавших оказалась сильнее).
Настроение Лаврентьева значило, разумеется, многое, но не только им руководствовалась специальная комиссия, вылетевшая в 1957-м в Сибирь выбирать территории для академического строительства.
Из воспоминаний Михаила Алексеевича:
В Новосибирске площадка под будущий Академгородок была выбрана единодушно. Здесь нас устраивало все: близость крупного промышленного и культурного центра - и все же достаточное от него расстояние (чтобы городок науки не растворился в большом городе, сохранил внутреннее единство); наличие самого крупного в Сибири филиала Академии и его дружественное отношение к проекту нового научного центра; удобства транспорта (узел на Транссибирской магистрали, аэропорт с прямыми рейсами на Москву; наконец, наличие шоссе почти до места строительства). Не последнюю роль сыграли прекрасные природные условия: мягкий рельеф, березовые рощи и полоса соснового бора вдоль Оби…
Словом, и объективно Новосибирск имел основания для оказанного ему предпочтения. Темпы роста исключительные. Краеведы-патриоты любят одно выразительное сопоставление. Киев шел к своему миллионному жителю 900 лет, Москва – более 700, Нью-Йорк – 250, Новосибирск – около 70. И от чего шел?
Из воспоминаний Михаила Алексеевича:
Мне сегодня (в конце 70-х – З. И.) интересно вспомнить Новосибирск, каким он был в 1925 году. Это была большая деревня. Строительство городских домов только начиналось. Мы взяли парусную лодку и по низовому ветру, по волнам проплыли до Бердска. Обратно, хотя и по течению, пришлось идти на веслах – еле успели к поезду.
Утром приехали в Бийск. Город расположен в котловине, и весной, а часто и летом, улицу затопляли талые воды. Первую большую лужу встретили на вокзальной площади - лошадь шла по брюхо, мы и вещи на телеге сильно подмокли. Состоялся диалог с возницей.
– Сильно грязно у вас в городе.
– Однако, сейчас ничего, а месяц назад на главной улице лошадь утопла.
– Надо улицу мостить.
– Пробовали, однако мостовая утопла…
Смешно? Не очень. «Как грустна наша Россия!». Но Лаврентьев (родившийся, между прочим, в один день с Ломоносовым, только с разницей в 189 лет) видел в такой действительности необозримое поле приложения сил – для ее улучшения.
Новосибирск выиграл смотр-конкурс на роль генштаба Сибирской Академии. Какой ей быть?
2 ноября 1957 года на Общем собрании Академии наук Лаврентьев представил высоколобому сообществу «сибирский чертеж». Идеология построения академической Сибири уложена в четкие формулировки базовых принципов:
комплексность («если раньше было много достаточно замкнутых областей, то сейчас все перемешалось – особую роль приобрела математика, но вместе с тем сами математики уже не могут обходиться без радиотехники, без физики твердого тела…»);
фундаментальность исследований («новые институты должны быть созданы для разработки главнейших направлений науки и техники»);
внимание к молодежи («нельзя работать без постоянного притока живых новых сил…»);
связь с практикой («всякое научное достижение удесятеряет свою ценность при быстром внедрении в народное хозяйство»);
информационная база («нельзя работать без хорошей библиотеки. Надо быстро издавать выходящие работы, а для этого нужны хорошие издательства, типография…»).
Перечислил первые двенадцать институтов, которые будут построены в 1958-1960 годах.
Остановился на непроизводственном строительстве – подробность, резко отличающая академический проект от многих производственных. Карьер, трубопровод, ГЭС, завод строили в Сибири «ударно», но потом мыкали будничную беспросветную беду – негде жить, негде рожать, лечиться, отдыхать, негде все, что нужно для нормального бытования. Академия не приемлет практику барачно-палаточного освоения Сибири. Лаврентьев говорит о капитальном жилье как о «совершенно естественном», заявляет, что в городах «должно быть все – Дом ученых, гостиница, кино, школы, ясли…»
Он уложился с основополагающим докладом в сорок пять минут – сказался, видимо, многолетний преподавательский опыт! – и закончил всегда оживлявшим аудиторию чисто лаврентьевским пассажем:
… проживши 25-30 лет в Москве, уезжать из Москвы жалко, конечно. (Смех в зале). Москва растет, Москва украшается, Москва центром была и будет, и, конечно, самые главные институты будут в Москве, и без этих главных институтов в Сибири нельзя будет работать. Но… Надо прямо сказать, что все-таки ехать надо! Дело большое, крупное, и нам надо ехать. Мы и ошибались много, и опыт у нас кое-какой есть. И, молодежь, сколь бы она талантлива ни была, в нас нуждается. Если мы не поедем, все сильно затянется. Для того, чтобы все сработало быстрее, нам надо поехать. И мы поедем, и жены наши поедут за нами в Сибирь… (Смех, аплодисменты).
Сам и перебрался решительно и со всем семейством, и с группой молодежи из Москвы в новосибирский Волчий Лог, мгновенно переименованный жизнерадостными новоселами в Золотую Долину.
Поступок, без которого, вполне вероятно, новосибирский Академгородок стал бы типовым для страны долгостроем.
Один из первых строителей Городка, инженер-архитектор А. С. Ладинский вспоминал:
Новосибирцы встретили «академиков» любезно. Дали в центре города большое здание, квартиры в многоэтажных домах. Но Лаврентьев и тут остался верен себе. Он сразу переехал в лес, в Золотую Долину, где, кроме одной сторожки лесника и трех продуваемых бараков, ничего не было. Организовал здесь и свою жизнь, и жизнь своих учеников, и это, конечно, очень ускорило создание Академгородка. А как он поступил со своим институтом? (Речь об Институте гидродинамики. – З. И.). Ждал его с нетерпением, а когда здание было готово, он разделил его ровно на шесть частей, взял себе одну, а пять шестых отдал другим. Его примеру последовали и геологи, вторыми получившими собственное здание. И уже через полтора года у нас двенадцать институтов «жили» на площадке Городка. Это дало нам колоссальное преимущество. Мы могли больше построить школ, детских садов, ясель, квартир. А институты, хоть и в тесноте, уже вовсю работали.
На одной из встреч старшеклассники, уже ровесники Городка (а детям во встречах президент архипелага СО АН никогда не отказывал), спросили Михаила Алексеевича:
– А как вы жили в первые годы? Летали ночевать в Москву или ездили в Новосибирск? Ведь в Городке еще ничего не было построено…
Лаврентьеву вопрос понравился. Отвечал не без удовольствия:
Да, у нас были споры, когда переезжать в Сибирь – подождать, когда все будет построено, или переезжать сразу, жить как удастся, но зато самим следить за ходом строительства, и, в случае чего, всем надоедать – и местным властям, и москвичам. Переедем сразу – можно будет жаловаться: вот мы переехали, а жить негде, мерзнем, воды нет, стройте скорей… В Москву, конечно, ночевать не летал, да и в Новосибирск скоро перестал ездить. Жил в деревянном доме, как другие.
Останься он в Москве – ждать «Городка под ключ» – прекрасный замысел, возможно, был бы обречен на тихую бесславную кончину. Но на сей раз история не промахнулась в выборе Личности. А Личность – не упустила исторического шанса дать высоким идеалам служения Родине реальное воплощение.
В классическом «что делать?» Лаврентьев обходился без тревожного и растерянного знака вопроса. Его докладные записки власть имущим напоминают учебное пособие: параграф за параграфом – от констатации «наших недостатков» до конструктивных положений в разделе «Что делать». В науке, образовании, сближении Академии с производством.
Он знал, что делать, и сделал все, что мог, для блага своей страны.
«Героем не нашего времени» (с грустным вздохом) назвала Михаила Алексеевича студентка отделения журналистики НГУ, побывав в Доме ученых на фотовыставке, посвященной 100-летию Лаврентьева. И тут – увы! - не поспоришь. Но университет, о котором так пекся Лаврентьев, благополучно отметил сорокалетие и помирать (тьфу-тьфу!), кажется, не собирается. Выходит, от героя нашего времени досталось доброе наследство и детям постлаврентьевской Сибири.
И Городок, отметив сорокапятилетие, завершает свои первые полвека в рабочем состоянии. Вопреки сокрушительным для науки переменам. Сибирское созидание Лаврентьева и его замечательных сподвижников сопротивляется уничтожительным выветриваниям. Добротны основы постройки. Есть чему поучиться и людям третьего тысячелетия.
В конце воспоминаний Михаила Алексеевича есть такое признание:
Я – оптимист, иначе не взялся бы в свое время за организацию новосибирского Академгородка и Сибирского отделения Академии наук.
Я верю, что Сибирь будет краем гармонии и цивилизации, синонимом процветания и индустриальной мощи.
Счастье Родины – в таких деятельных оптимистах. Они перевелись? Не может быть. Подрастают где-нибудь на просторах России, переживающей не лучшие времена. И вернуть Родине достоинство великой страны им поможет интеллектуально-нравственное наследство Лаврентьева со товарищи.
Великий ученый Михаил Алексеевич Лаврентьев скончался 15 октября 1980 года в Москве. Похоронен на Южном кладбище города Новосибирск.
Награды Михаила Лаврентьева
Герой Социалистического Труда (29.04.1967) - за выдающиеся заслуги в развитии науки и организации Сибирского отделения АН СССР
Пять орденов Ленина (19.09.1953; 01.06.1956; 16.11.1960; 29.04.1967; 17.09.1975)
Орден Октябрьской Революции (18.11.1970)
Орден Отечественной войны 2-й степени (01.10.1944)
Четыре ордена Трудового Красного Знамени (10.06.1945; 23.01.1948; 04.01.1954; 20.04.1956)
Орден Почетного легиона степени Командор - 1971 - высшая награда Франции
Орден «Кирилл и Мефодий» I степени (Болгария, 1969)
Ленинская премия (1958) - за работы по созданию артиллерийского атомного заряда
Сталинская премия первой степени (1946) - за разработку вариационно-геометрического метода решения нелинейных задач в теории дифференциальных уравнений с частными производными, имеющего важное значение для гидромеханики и аэромеханики, изложенного в статьях: «О некоторых свойствах однолистных функций с приложениями к теории струй», «К теории квази-конформных отображений», «О некоторых приближенных формулах в задаче Дирихле», «К теории длинных волн» (1938-1943)
Сталинская премия первой степени (1949) - за теоретические исследования в области гидродинамики (1948)
Большая золотая медаль имени М. В. Ломоносова - 1977 - за выдающиеся достижения в области математики и механики
Почетный гражданин города Новосибирска.
Членство в научных сообществах
С 1957 года действительный член АН ЧССР
C 1966 года почетный член АН НРБ
C 1969 года член-корреспондент Германской АН в Берлине
C 1971 года иностранный член Парижской АН
В 1966-1970 годах вице-президент Международного математического союза
Основные Труды Михаила Лаврентьева
Основы вариационного исчисления… / М. Лаврентьев, Л. Люстерник. - М.-Л.: Онти, 1935;
Курс вариационного исчисления / М. А. Лаврентьев, Л. А. Люстерник. - М.-Л.: ГОНТИ, 1938;
Вариационный метод в краевых задачах для систем уравнений эллиптического типа. М., 1962;
Методы теории функций комплексного переменно¬го. 3-е изд. М., 1965 (в соавт.);
Проблемы гидродинамики и их математические модели. - М., 1977;
Наука, технический прогресс. Кадры: Сб. статей и выступлений. Новосибирск, 1980;
Прирастать будет Сибирью. М., 1980.
Память о Михаиле Лаврентьеве
В честь Лаврентьева названы:
Улица Академика Лаврентьева в Долгопрудном (Московская область) и улица в Казани;
Проспект Академика Лаврентьева в Новосибирске, где установлен его бронзовый бюст;
Институт гидродинамики им. М. А. Лаврентьева СО РАН;
Физико-математическая школа при НГУ, аудитория НГУ и лицей № 130;
Научно-исследовательское судно «Академик Лаврентьев»;
Горные пики на Памире и Алтае.
На здании Института гидродинамики в честь М. А. Лаврентьева установлена мемориальная доска. Центром малых планет присвоено название Лаврентина планете № 7322 (в честь академиков Михаила Алексеевича и Михаила Михайловича Лаврентьевых).
Семья Михаила Лаврентьева
Отец - Алексей Лаврентьевич Лаврентьев, профессор механики сначала Казанского, затем Московского университета, (1876-1953).
Мать - Анисия Михайловна (1876-1953).
Жена - Вера Евгеньевна (брак с 1928 года) (урожд. Данчакова, 1902-1995), биолог.
Сын - Михаил (1932-2010), академик РАН, ученый-математик.
Дочь - Вера.
15.10.1980
Лаврентьев Михаил Алексеевич
Российский Математик
Герой Социалистического труда
Михаил Лаврентьев родился 19 ноября 1900 года в городе Казань, Республика Татарстан. Отец мальчика, Алексей Лаврентьевич являлся профессором механики сначала Казанского, а затем Московского университета. Среднее образование парень получил в Казанском коммерческом училище. После его окончания поступил в Казанский университет.
В 1921 году семья Лаврентьевых переехала в Москву. Годом позже, Михаил Алексеевич переведясь из Казанского университета окончил физико-математический факультет Московского государственного университета имени Ломоносова. В столичном вузе Лаврентьев входил в «Лузитанию»: математическую школу профессора Николая Николаевича Лузина. Характерной особенностью Николая Лузина как ученого и педагога являлась неизменная тяга к постановке принципиально новых задач, способность находить новые подходы к старым задачам.
В эти годы под руководством Лузина образовалась московская математическая школа, из которой вышла целая плеяда выдающихся советских математиков, к числу которых принадлежит и Михаил Алексеевич Лаврентьев. С 1923 по 1926 год Лаврентьев выступал аспирантом Лузина по теории функций действительного переменного. Еще будучи студентом, Михаил Алесеевич стал преподавать в Московском высшем техническом училище.
После защиты диссертации в 1927 году Лаврентьев командировался на полгода во Францию для научного совершенствования. Там Михаил общался с видными французскими математиками: Арно Данжуа, Жаком Адамаром, полем Монтелем. Слушал лекции Эдуарда Гурса, Эмиля Бореля и Гастона Жулиа. Участвовал в семинарах по теории функций. За время пребывания в Париже Лаврентьев опубликовал две работы по теории функций в Докладах Французской Академии наук.
В конце 1927 года Лаврентьев стал приват-доцентом Московского государственного университета и членом Московского математического общества. В ту пору Михаил Алексеевич прочитал в МГУ первый курс по теории конформных отображений. К этому же времени относится и начало его исследований по теории квазиконформных отображений. Через год, в составе делегации участвовал в Международном математическом конгрессе в итальянской Болонье. В возрасте около 29 лет Лаврентьев стал заведовать кафедрой и получил звание профессора Московского химико-технологического института.
В 1934 году Михаилу Алексеевичу присудили ученую степень доктора технических наук, а в 1935 году доктора физико-математических наук. Тогда же его пригласили старшим научным сотрудником в Математический институт имени Владимира Стеклова. В институте, работал более 25 лет, где возглавлял отдел, в котором велись сложнейшие исследования в области теории функций. Помимо этого, подготовил большое количество выдающихся ученых, выступая общепризнанным главой отечественной школы теории функций.
С этого периода начинается другой период жизни и деятельности Лаврентьева: период его непосредственного влияния на развитие математики в различных научных центрах Советского Союза. В это время его приглашают в Грузию для чтения лекций и руководства аспирантами.
В 1939 году Лаврентьева избрали действительным членом Академии наук УССР и директором Математического института Академии Наук УССР. На Украине начаты и знаменитые исследования в области взрыва, создана школа, плодотворно работающая и в настоящее время. С 1941 по 1945 год Михаил Алексеевич являлся заведующим Математическим отделением АН УССР.
В грозные годы Великой Отечественной войны, когда все силы народа и науки отданы фронту, Михаил Алексеевич продолжал исследования в области взрывов, успешно решив ряд военно-инженерных задач. В 1945 году Лаврентьев стал вице-президентом Академии наук УССР. На этом посту, знаменовавшем признание научного и организаторского таланта пробыл в течении трех лет. В 1946 году Лаврентьев избран академиком Академии наук СССР и за исследования в области теории функций комплексного переменного и создание теории квазиконформных отображений ему присуждена Государственная премия. В 1949 году удостоен второй Государственной премии за созданную им теорию кумулятивных струй.
В конце 1940-х годов Михаил Алексеевич делает на сессии Академии наук СССР доклад «Пути развития советской математики». Особое внимание в нем уделяется вычислительной математике и технике. Ученый призывал к скорейшему созданию института вычислительной техники. В 1950 году избран директором Института точной механики и вычислительной техники, где в кратчайшие сроки создаются первые образцы электронных счетных машин: родоначальниц современной вычислительной техники. Этим институтом Лаврентьев руководил до 1953 года.
Параллельно, до 1953 года Лаврентьев являлся академиком-секретарем Отделения физико-математических наук АН СССР. Этой деятельности придавал большое значение, исключительное внимание уделяя развитию генеральных направлений науки того времени, ее связи, притом совершенно конкретной, с наиболее острыми нуждами страны. С 1953 по 1955 год работал вместе с знаменитым российским академиком Курчатовым.
В конце весны 1957 года принимается решение о создании Сибирского отделения Академии Наук СССР, и его председателем избран академик Михаил Лаврентьев. Благодаря ему в академическом городке созданы вначале специализированная физико-математическая, а затем химическая школы-интернаты, для ребят с конструкторскими склонностями: клуб юных техников. При активном участии Лаврентьева создавался и Новосибирский университет.
Лаврентьев часто находился за границей, где читал лекции и изучал состояние математики и механики. Михаил Алексеевич с 1962 по 1966 год являлся членом, а с 1966 по 1970 год избрался вице-президентом исполнительного комитета Международного математического союза. Кроме этого, выступал иностранным членом Академии наук Чехословакии, Болгарии, ПНР, Германской АН в Берлине, АН Liopoldinaк, Французской Академии наук, членом Международной Академии астронавтики, а также членом ряда международных и национальных научных организаций.
В 1967 году за выдающиеся заслуги в развитии науки и организации Сибирского отделения АН СССР Михаилу Алексеевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда. В 1971 году Лаврентьев удостоен высшей награды Франции: ордена Почетного легиона степени Командор. В 1977 году за выдающиеся достижения в области математики и механики награжден большой золотой медалью имени Михаила Ломоносова.
Родился в семье преподавателя математики технического учебного заведения, позже профессора механики сначала Казанского, затем Московского университета. В 1910 –1911 годах вместе с отцом находился в Геттингене (Германия), где начал посещать среднюю школу. Среднее образование закончил в Казанском коммерческом училище, в 1918 году поступил в Казанский университет, а в 1921 году перевелся на физико-математический факультет Московского университета, который окончил в 1922 году. Был оставлен в аспирантуре: в 1923-1926 - аспирант Н. Н. Лузина . В 1927 году защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата физико-математических наук и был командирован на полгода во Францию для научного совершенствования.
По возвращении в Москву в конце 1927 года избран приват-доцентом МГУ и членом Московского математического общества. Начал читать в МГУ курс по теории конформных отображений (преобразований пространства, сохраняющих величину углов).
В 1921-1929 годах преподавал в Московском высшем техническом училище.
С 1929 года стал заведовать кафедрой и получил звание профессора Московского химико-технологического института. Одновременно в 1929-1935 годах по приглашению С. А. Чаплыгина работает старшим инженером Центрального аэрогидродинамического института имени Н. Е. Жуковского (ЦАГИ). В круг интересов М. А. Лаврентьева и его группы входили такие разделы гидроаэродинамики, как теория колеблющегося крыла, движение крыла под поверхностью тяжёлой жидкости, удар твёрдого тела о воду, построение потока, обтекающего дугу заданной формы и ряд других.
С 1931 года - профессор МГУ. Без защиты диссертации (по совокупности научных работ) в 1934 году ему была присуждена учёная степень доктора технических наук, а в 1935 году - доктора физико-математических наук.
С 1935 года - старший научный сотрудник Математического института имени В. А. Стеклова; возглавил отдел теории функций.
С 1939 года - директор Института математики Академии наук УССР в Киеве (до 1949 года), а также профессор физико-математического факультета Киевского государственного университета (до 1941 года, затем - в период 1945-1948 годы).
С 1948 года М. А. Лаврентьев снова работает в МГУ. В этот период он участвует в создании на базе МГУ Московского физико-технического института (МФТИ). В этом институте Лаврентьев основал специализацию по теории взрывов, заведовал кафедрой физики быстропротекающих процессов (1955-1958). В 1950 году он был избран директором Института точной механики и вычислительной техники (создан в 1948 году; здесь в кратчайшие сроки были созданы первые образцы отечественных электронных счётных машин).
В 1953-1955 годах заместитель научного руководителя КБ-11 (Ядерный центр в Арзамасе-16); в 1955 году подписал «Письмо трёхсот».
18 мая 1957 года было принято решение о создании Сибирского отделения АН СССР, и его председателем стал М. А. Лаврентьев. Он возглавлял его до 1975 года. С 1960 года читал лекции в Новосибирском государственном университете.
Умер 15 октября 1980 года в Москве. Похоронен на Южном (Чербузинском) кладбище в Новосибирске .
Сын М. А. Лаврентьева - Лаврентьев, Михаил Михайлович - академик РАН.
Память
В честь М. А. Лаврентьева названы:
- Улицы Академика Лаврентьева в Долгопрудном (Московская область) и Казани ;
- Проспект Академика Лаврентьева в Новосибирске , где установлен его бронзовый бюст;
- Институт гидродинамики им. М. А. Лаврентьева СО РАН;
- Физико-математическая школа при НГУ, аудитория НГУ и лицей № 130;
- Научно-исследовательское судно «Академик Лаврентьев»;
- Горные пики на Памире и Алтае.
